Московский Рождественский фестиваль духовной музыки проводится с высочайшего благословения Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Художественные руководители фестиваля – президент ММДМ, член Патриаршего совета по культуре Владимир Спиваков и председатель отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион.

Московский Рождественский фестиваль по традиции открывает концерт с участием старейшего профессионального музыкального коллектива России – Московского Синодального хора, отметившего год назад свое 300-летие. В исполнении яркой по замыслу, художественно емкой и стилистически разнообразной программы также примут участие солисты Большого театра России и театра «Новая опера» Екатерина Петрова, Полина Шамаева, Юлия Меннибаева, Ярослав Абаимов и Игорь Подоплелов, а также Национальный филармонический оркестр России (дирижер – Арсентий Ткаченко).

В первом отделении концерта зрители услышат два сочинения Римского-Корсакова, имеющих духовно-религиозную окраску: «Похвалу пустыне» из оперы «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» – восторженный гимн красоте Божьего мира и воскресную увертюру «Светлый праздник», рисующую картину пасхальной службы «от таинственного вечера страстной субботы к веселию утра Светлого Воскресения». Западная ветвь христианства будет представлена музыкой немецкого композитора XX века Пауля Хиндемита: прозвучит сюита из балета «Достославнейшее видение», на создание которого композитора вдохновили фрески Джотто в церкви Санта Кроче, описывающие житие святого Франциска Ассизского.

Во втором отделении прозвучит «Рождественская оратория» Сен-Санса, написанная, по признанию автора, под влиянием великих мастеров прошлого (прежде всего И.С. Баха и Генделя). Музыка ее наполнена светом, тихой радостью и теплотой. В финале весь состав участников объединяется в торжественном гимне рожденному Спасителю. «Доказательства существования Бога неопровержимы, – писал Сен-Санс, – хотя они лежат вне области науки и принадлежат к области метафизики. Что касается науки, как бы далеко она ни зашла, она встречает предел, за который ее свет уже не проникает; и тогда мы говорим: здесь Бог».